#Клуб

Гербовник Ле Бретон (XIV–XV вв.) //

Историк Александр Черных о том, что значили гербы в Средневековье, как выглядели гербы неблагородных и как получить родовой герб в XIII веке

У многих из нас есть бытовые представления о Средневековье: рыцари в доспехах и с гербами, турниры и поединки. Мы думаем, что герб нужен человеку, чтобы в сражении отличить чужих от своих, но в действительности все гораздо сложнее, потому как сама история, а следовательно, и геральдика — дисциплина о гербах — динамичны, то есть подвержены изменениям во времени, и эти изменения довольно серьезные. 

Появление геральдики 

Сама геральдика появляется в начале XII века. В XIV веке отмечены первые попытки осознать геральдику как что-то самобытное. С момента ее возникновения прошло больше двух веков, и за это время уже было непросто понять, что это за явление, которым люди были окружены. В середине XIV века Бартоло да Сассоферрато, известный в первую очередь как юрист, создал трактат «О знаках и гербах». Конечно, он не знал слов и конструкций вроде «социальная идентификация», «социально-коммуникативная функция» гербов. В этом трактате он назвал причины появления геральдики и существования гербов: чтобы распознавать. 

Терминологически геральдика появляется в XVII веке. До этого она существует только как явление. И даже один из наиболее распространенных источников информации о геральдике — гербовники — как термин появляется в XVII веке. 

Рыцарские турниры

Геральдика возникает в военной среде рыцарей, которым вдруг становится почему-то важно обозначить себя. И здесь нет никакой загадки. До тех пор пока рыцарь находится в пределах своей сеньории, ему не нужны никакие дополнительные идентификации. Все крестьяне, зная, кто он такой, будут снимать перед ним шапку. Однако, как только он выезжает за пределы своей сеньории, он сразу становится одним из многих. Разумеется, рыцарь не хочет быть одним из многих, иначе зачем он выезжает? 

 
image
Бой на турнире. Walther M. Turnierbuch und Familienchronik. BSB Cgm 1930. 1506–1511 гг. //

Рыцари выезжают на турнир. И если мы будем представлять турниры как спортивные состязания, мы ничего не поймем. Дело в том, что это не спортивные состязания, а социальный смотр тех, кто готов, может и хочет относиться к определенному слою общества с определенными привилегиями и обязанностями. На смотре рыцарю становится важно как-то заявить о себе, и делает он это с помощью изображений. Вывешиваются гербы на знаменах, щитах и так далее. Для этого в церемонии турнира существует выставка гербов. По сути это экспертиза, на которой оруженосцы представляют гербовым судьям герб рыцаря на шлеме и в виде какого-то изображения. Часто такая процедура проходила неподалеку от монастыря, что было довольно удобно. У нас сохранилось некоторое количество памятников, свидетельствующих об этом. 

 
image
Гербовая экспертиза. Трактат Рене Анжуйского. Ок. 1460 г. //

Если вспомнить правила турниров и подойти к ним с точки зрения понятий того времени, то они могут показаться довольно заманчивыми, потому как победивший получает коня и доспехи побежденного. Казалось бы, это хорошая возможность поправить свои дела, обзавестись дополнительным комплектом дорогостоящего снаряжения. Однако важно понимать, что к турниру допускали не всех, хотя желающих было много — например, дети горожан и купцов, чьи родители оказывались достаточно состоятельными, чтобы снарядить своих отпрысков. Но им принципиально отказывали. И герб в данном случае — это способ идентифицировать «своих» среди всех остальных, а не «чужих» на поле боя. 

Кроме того, в тот период времени еще не сложилось родовых имен — того, что в нашем понимании называется фамилиями. Христианские имена простые и не очень разнообразные. 

Скажем, в процессе комментирования турнира это накладывает определенные сложности, поэтому в таких случаях упоминается герб. Например: «Рыцарь пламенеющего пестика нанес сокрушительный удар рыцарю восстающего льва в золотом поле». Большая часть ранних гербов тесно связана с родовым имением, с тем местом, где укоренен род. С помощью частиц родительного падежа «де», «ди», «фон», «аф» и возникает родовое имя. Допустим, Жан с горы. Если мы скажем это по-французски, это будет Жан де Монтань, по-немецки — Иохан фон Берг. Это уже узнаваемые фамилии. Такие гербы, которые воспроизводили родовое имя цветом или своими элементами, назывались гласными, то есть говорящими. Долгое время геральдисты утверждали, что гласные гербы — это удел неблагородных. Однако современные исследования выявили, что среди привилегированного класса гласные гербы были распространены очень широко и составляли более половины всех гербов. Так посредством гербов слой рыцарей становится социально узнаваем. 

Престижность гербов 

Военное сословие в средневековом обществе обладало социальной престижностью, и возможность проникновения в него открывалась далеко не всегда. Но и внутри сословия еще большей престижностью пользовались духовно-рыцарские ордены, такие как орден Сантьяго, Калатравы, Ависский, позднее — королевские, например Подвязки, Золотого руна, Святого Михаила. На более поздних этапах это очень ограниченные для поступления структуры. Желающим приходилось доказывать право на это генеалогически и подтверждать геральдически. А будучи рыцарем ордена, можно было добавить в свой личный герб орденский знак. Например, когда Веласкес написал картину «Менины», он подал документы на вступление в рыцари ордена Сантьяго. Для этого нужно было доказать, что его предки никогда не платили налогов (подразумевалось, что знать платит свои налоги кровью), не торговали, что он сам никогда не писал картин на продажу и так далее. Часть подтверждений не могла быть получена, поскольку род был связан с Португалией, с которой в то время Испания находилась в состоянии войны. Пришлось вмешаться королю, и, подключив административный ресурс, он все-таки добился для художника вступления в орден. Спустя три года Веласкес дописывает в картине себе на одеянии красный мечевидный крест — основной знак ордена Сантьяго. Сегодня нам трудно было бы оценивать избранника или избранницу сердца по количеству блюдечек в буфете. Но в то время количество лошадей в упряжке или, скажем, количество посуды в репрезентативном предмете мебели было регламентировано в зависимости от положения в обществе. 

Подобные настроения дошли и до нашего времени, потому как заблуждение, что только благородные имеют право обладать гербами, просуществовало до конца XVIII века. Великая французская революция с антисеньоральными убеждениями ликвидировала все титулы, а заодно и гербы. Огромное количество национального достояния Франции безвозвратно погибло. Но даже того, что уцелело, нам достаточно для понимания масштабов геральдической культуры. 

Герб неблагородного рода Лаллеман. Часовник Жана Лаллемана — младшего. Koninklijke bibliothek, Hollande. Конец XVI — начало XVII в.
 
Герб неблагородного рода Лаллеман. Часовник Жана Лаллемана — младшего. Koninklijke bibliothek, Hollande. Конец XVI — начало XVII в.
Герб Робера де Круа. Градуал. Bibliothèque municipale de Cambrai, ms. 0012. 1540 г.
 
Герб Робера де Круа. Градуал. Bibliothèque municipale de Cambrai, ms. 0012. 1540 г.
 
 

Геральдика с этого времени, утратив исторические функции, продолжает существовать в некоем реликтовом состоянии. Для знати тех или иных стран она становится личным делом. Разумеется, никто не будет освобождать от налогов из-за герба. Продолжает геральдика существовать и в визуальной эмблематике государств. На самом деле нам трудно рационально ответить на вопрос, почему мы должны относиться к государственному гербу как к чему-то сакральному. Но дело в том, что государства — большие структуры, а уникальная геральдическая визуализация дает возможность предельно лаконично их представить. И вся та сакральность, которая у герба действительно есть, накопилась за долгие века существования в рамках Средневековья и раннего Нового времени. 

Средневековье как мир визуальной культуры 

Важно понимать, что геральдика — маленький кусочек огромной средневековой визуальной культуры. Конечно, она включается в мир Средневековья и с социальной, и с политической точки зрения, поэтому должна рассматриваться в рамках всей цивилизации. 

В средневековой культуре и мысли была одна интересная дискуссия, от которой, возможно, ведет начало вся визуализация Средневековья. Это схоластические рассуждения, в ходе которых был поставлен вопрос, в какой мере изображение на печати отображает ее владельца. Тогда было сказано, что как Адам, человек из глины, есть образ и подобие Божие, то есть его отпечаток, так и отпечаток в мягком пластичном материале глины или воска есть абсолютно идентичное изображение его хозяина. Этот тезис открыл дорогу бесконечным визуализациям. И поскольку сословие воинов в довольно сильно милитаризированном обществе обладало огромным социальным престижем, остальные люди начали им подражать. Гербы стали делать люди церкви, городские корпорации, а вслед за ними и целые города. Поэтому герб города — это только часть городской геральдики, в которую входят все многочисленные гербы в городе. 

 
image
Геральдическая генеалогия Габсбургов Якоба Меннеля. 1517 //

Гербы знати заносились в гербовники — собрания гербов в виде свитков или кодексов. Они оставались на относительно дорогих предметах и при преемственности материального благосостояния вполне могли сохраняться. В то же время гербы ремесленников или крестьян почти не уцелели. Но можно точно сказать, что Средневековье — это время господства геральдики с предельным демократизмом в отношении герба. По-другому складывалась судьба геральдики в раннее Новое время. В XVI веке возникла дискуссия о роли знати в обществе, во многом продиктованная разного рода разбогатевшими представителями третьего сословия. Ведь знать немало потрудилась в становлении королевств, а все ее подвиги отмечены гербами. И поскольку реальные основания геральдики в это время были подзабыты, возникает множество легенд о происхождении того или иного герба — например, герба Арагона, когда император, погрузив пальцы в кровавую рану, провел по золотому щиту и сказал: «Вот это будет отныне твоими гербами». Или, скажем, кто-то отбил в сражении 16 вражеских знамен, и именно в память об этом подвиге в четвертях его герба поместили 16 орликов, как в легенде о гербе Монморанси. 

Культура Средневековья бесконечно сложная вещь. С одной стороны, это необыкновенное уважение к слову и букве. Собственно говоря, все античное наследие нам сохранили средневековые монахи. А с другой стороны, абсолютизации буквенной грамотности в Средние века не было. Считалось нормальным, что адвокат не умеет читать, например. Главное — знать закон. Этот мир долгое время существовал именно в визуальных границах. 

Разумеется, геральдика исчезает не только под воздействием каких-то законодательных актов. В течение XVII–XVIII веков происходит угасание системы визуализации. Появляется все больше буквенных обозначений. Скажем, средневековый булочник просто вывесил бы крендель на кронштейне над своей пекарней, но в Новое время появляется вывеска с надписью: «Булочная». 

Как получить герб?

Предположим, вы представитель знати в XIII веке и хотите сделать родовой герб. Для этого вам необходимо выполнить следующие действия:

Шаг 1. Найдите того, кто разбирается в создании гербов, — клирика, епископа, архиепископа или просто сельского священника — в зависимости от вашего статуса. Обратиться к герольду в XIII веке у вас, скорее всего, не получится, если у вас нет собственного. 

Шаг 2. Определите со служителем церкви, хотите ли вы гласный герб. Если ваша фамилия Львов или Львова, то огромные шансы получить в герб восстающего льва (то же самое касается Зайцевых, Мышкиных и так далее). В любом случае герб будет прост. 

Шаг 3. Скорее всего, в вашем гербе будет всего одно поле, поэтому, если вы хотите увеличить количество полей, надо либо унаследовать еще какую-то сеньорию, либо вступить в брак. В таком случае на первое по почетности место встает герб супруга, а на второе — супруги.

Шаг 4. Если все предыдущие шаги кажутся вам слишком трудоемкими, попробуйте совершить какой-то подвиг и просто получить герб от власти. Скажем, Диогу Кан, продвигаясь на юг вдоль африканского побережья, достиг Анголы и там поставил два каменных столба с гербами португальского королевства, так называемых падрана. Ему был дарован герб, где эти два столба с гербами и присутствовали. А Васко (Вашку) да Гама получил дополнение в родовой герб да Гама. 

Гербы и знамена 

Знамя — это одна из ранних форм существования герба. По всей вероятности, герб появился в знаменной ипостаси, поскольку она позволяет видеть, кто перед нами в движении, в церемониальном шествии, на поле боя. Интересно и то, что позднее появляется целый ряд гербовых одеяний. Речь не идет о герольдах, должностных лицах, которые воплощают собой гербы. Ведь они не имеют собственной личности, даже теряют свое «светское» имя и получают должностное, как, скажем, гербовый король Франции назывался Монжуа. Разумеется, они представлены полностью в одежде, воспроизводящей герб. Однако сеньор и его супруга тоже могут предстать в гербовых одеяниях. Затруднение здесь такое же, как и со знаменами: сохранность этих памятников очень низка. У нас почти не осталось ни знамен того времени, ни геральдических одеяний. 

Есть, например, происходящее из погребения одеяние XIII века испанского инфанта Фернандо де ла Серда, которое представляет собой один сплошной герб, многократно повторенный.

 
image
Одеяние Фернандо де ла Серда. XIII в. //

Если вы увидите человека в одеянии с гербами, то количество информации, которое вы можете получить, глядя на герб, будет зависеть от вашего статуса. Понятно, что тот же архиепископ считает намного больше информации. Сеньор-рыцарь получит немного другой объем информации, не всегда даже полностью совпадающий с полем епископа. Крестьянин же, скорее всего, почти ничего не поймет. Ему достаточно знать, как себя вести с таким человеком, чтобы не получить лишних неприятностей. Это не значит, что геральдика как-то социально ориентирована, однако она каждому предоставляет определенный объем информации, выражаемый визуально, — такова одна из характеристик геральдики как сложной системы. 

Не надо представлять Средневековье как господство продолжающихся родов с бесконечно длинной генеалогией. Многие роды исчезают, не пережив третьего поколения. Просто о них никто не знает. 

Изображения в гербах 

Мы должны быть очень осторожны, пытаясь объяснить значение герба, особенно через изображения в нем. Вопрос о том, что происходит с предметом, когда он становится изображением, очень сложный, потому что у него начинается совершенно другая жизнь — жизнь эмблемы. И только после этого возникают все системные связи. Не всегда удается сформулировать и понять механизмы, по которым выбираются изображения. Более того, огромная часть изображений в гербах (пояс, столб, стропило и ряд других) никакого смысла не имеют за собой — ни эзотерического, ни какого-либо еще. Чтобы понять значение изображения, нужно знать исторический, политический и общественный контексты, понимать, как данный образ отражается в литературе, и уже на основе всего этого делать какие-то выводы. 

 
image
Герб дома Миранда. Гербовник Армейру-Мор. Лиссабон, Архив Торре ду Томбу. Fol. 68r 1509 г. //

Гербоведение сегодня 

Геральдика, рухнув на рубеже XVIII–XIX веков как социальная система, была реабилитирована потом в виде вспомогательной дисциплины. Однако можно сказать, что вся история оказывается вспомогательной дисциплиной для изучения геральдики, и доля иронии в этом высказывании очень невелика.

Начиная со второй половины XX века изучение геральдики вступило в новый этап.

Возрождение гербоведения началось в рамках исторической антропологии и истории повседневности. И тогда гербы, составлявшие в Средние века огромную часть реальной повседневности и занимавшие значительное место в этой социальной и культурной действительности, начали привлекать внимание историков. Произошло как бы новое открытие давно известной геральдики, но на новом уровне. 

Если еще в 1970-х годах университеты относились весьма скептически к тому, чтобы историки занимались геральдическими темами, и в тех, кто посвящал себя геральдике, ученое сообщество предпочитало видеть людей, мягко говоря, странных, то уже с 1980 года в Высшей школе практических исследований в Париже было введено преподавание геральдики, начал работать семинар по символическим системам западного Средневековья, где читали М. Пастуро, Ж.-К. Шмит, Ж. Ле Гофф.

Суть перемен в том, что геральдика перестала восприниматься как занятие чудаков и коллекционеров или как игрушка нобилитетного тщеславия. Стала явственной необходимость серьезного, профессионального подхода историка к проблемам геральдики, к изучению гербов, развитию исторических форм геральдики, была продемонстрирована обоснованность научного подхода к средневековым гербовникам.

Перед геральдикой открылись новые области научного подхода — изучение гербов как системы знаков и изучение роли гербов в умонастроении людей исторических эпох, их вкусов, представлений, способов выражения идей, политических пристрастий и так далее. 

Одним словом, стало ясно, что геральдика как визуальная составляющая — полноправная часть исторического бытия, и невнимание к ней и обедняет, и искажает наши представления об истории в целом.

 

Источник: ПостНаука